Разрушители и восстановители отношений

[elinhili]

Рэнди Гюнтер. «Разрушители отношений. 10 моделей поведения, которых следует избегать, чтобы сохранить любовь».

«Учитесь себя прощать, но не потакайте своим слабостям».

Я искала в Яндексе одну очень хорошую книгу по философии этикета (жаль, так и не нашла), а по ключевым словам наткнулась на «Разрушителей отношений». Может быть, для кого-то в ней не найдется ничего особенного – очередное пособие по практике отношений, но ложка хороша к обеду, а мне эта книга пришлась ну очень кстати.

Наверно, главное, что стоит сказать после прочтения этой книги – это мысль о том, что люди по большей части – люди хорошие. То, что они делают, делают по природе своих привычек и жизненного пути, а не со зла. Во-первых, эта мысль мне крайне близка, поскольку её давно открыли мне мой опыт тщательного изучения людского поведения и актерское искусство. Спокойное развертывание мотивов поступков практически всегда обнаруживает, что даже дурное поведение очень объяснимо, не случайно, доступно прощению, а главное, поддается изменению. Вот уже и с Арданом мы начали разговаривать о том, что «дяди бывают злые потому, что их кто-то обидел, а они теперь не могут с этим справиться».  Во-вторых, эта мысль подтверждает, что в большинстве случаев действительно дорога в ад мостится благими намерениями, а ещё чаще просто недодумыванием, неучитыванием, увлечённостью, но не злым умыслом. Это не должно быть оправданием злу, обелением порока, но это нюанс, который помогает исправлять пороки и излечивать раны. Это то, что способно полностью избавить нас от порока судить себя и других.



Рассуждая об этом, легко скатиться в «га-ноцризм», мол, все добрые, просто непонятые. Так что я сразу предостерегаю от такого понимания. Когда люди разрушают отношения, причиняют боль, творят беззаконие, они не добрые. Порок это порок, а боль это боль, и они не должны называться другими именами. Весь пафос заключается в том, что какие бы обстоятельства ни окружали человека, сколько бы его ни ломали, он – Человек, хозяин своей судьбы, он может вести себя достойно, он может изменить себя, он может взять на себя ответственность, и в этом подлинное величие. Но всё это возможно только через честность и прощение. Честность в том, чтобы найти источники своих привычек и причины своих эмоций, стать свободным через познание истины. А прощение в том, чтобы не превратить свою жизнь в бичевание себя и других за то, что есть, либо в выбивание из судьбы, себя и окружающих вергельта за полученные увечья. Почему мы говорим о том, чтобы обязательно называть порок пороком? Потому что исцеляющее прощение возможно лишь там, где есть осознание поступка, из которого рождается жажда исцеления. Тот, кто не увидел, что он болен, ни за что не начнёт лечение. От души прощать себя и окружающих – главный путь к исцелению от всех своих бед, и так велика необходимость уметь это делать до семижды семидесяти раз! Я стремлюсь понять не для того, чтобы оправдать, а для того, чтобы не судить.

Мне радостно, что авторы книги последовательно и подробно обращают внимание читателя на обязательность прощения, и понимают его правильно – как полное осознание, проживание, принятие, успокоение и катарсис. Такое прощение, которое представляет собой выгораживание, оправдание и своеобразное «собачье терпение» (когда мы заставляем себя простить, стиснув зубы, не будучи готовыми, без понимания и проживания, а просто ради разрешения какой-то ситуации или из чувства навязанного себе долга), несёт разрушение и усугубляет проблемы.

Прочитав даже без проработки все эти упражнения я для себя ещё раз определила один из основных негативных факторов своей жизни, вызывающих во мне разного рода автоматические реакции – это, назовём его так, «несправедливое обвинение». Я человек вдумчивый и сознательный, я всегда поступаю осознанно и знаю за собой «страсть» сделать всё как лучше, учесть все факторы и чувства окружающих и обстоятельства. Эта щепетильность к продуманности поступков делает меня очень уязвимой к низкой оценке неожиданных результатов – особенно в тех случаях, когда ошибка в результате случайна, или совершенно неожиданна, а приведшие к ней обстоятельства не могли быть мною учтены. Самые острые ситуации из детства, которые я помню, - это ситуации, когда я бывала наказана за случайный проступок, т.е. за такую ситуацию, в которой я старалась сделать все, как велено, но вмешательство неожиданных обстоятельств не давало.

К чести родителей, они всегда совершенно открыты и полны готовности помочь и что-то сделать. Но резкой реакции я боюсь.
- Я начинаю сильно защищаться (прежде всего от того груза переживаний, которые я испытываю), если мне ставят на вид ошибку, в которой я не виновата.
- Я стараюсь сгладить информацию, которая, как мне кажется, может вызвать негодование и неудовольствие у другого – не в том, что касается серьезных разговоров, а в бытовых ситуациях, когда в этом особого смысла нет.
- Уличные комментаторы способны вывернуть мне всю душу.
- Я часто автоматически пытаюсь отстоять свое право принимать свои решения, когда идёт какое-либо предложение пересмотра этих решений и планов. Тут надо сказать, что в детстве мне приходилось много переживать по поводу того, чем я хотела заниматься и как хотела управлять своим личным пространством. Папа часто вступал в споры со мной или мамой на эти темы. Никогда не было такого, чтобы в итоге все не приходили к консесусу, ни одна такая ситуация не заканчивалась не в мою пользу, но само то, что папа возмущался, меня пугало.
- И удивительное и смешное (если со стороны) моё стремление доказать, что я не глупая, тоже растет отсюда. Хотя для меня оно раньше было загадкой – все свое детство и всю свою сознательную жизнь в любой среде я занимала лидирующие позиции и меня везде уважали. Однако же, вот.
- Я мгновенно занимаю оборонительную или доминирующую позицию при даже легком повышении тона. Просто не выношу.

С другой стороны, наблюдение за реакцией, которая огорчала меня саму, привело к тому, что я сознательно избрала другой способ поведения.

Конечно же, любой психолог и лекарь человеческого поведения возвращает нас в детство, поэтому и эта книга – тоже о воспитании детей, о том, как взрослые проецируют себя на жизнь будущих взрослых. В воспитательном аспекте мне очень понравилась методика исправления ситуации из детства, когда мы сначала проигрываем в памяти случай, в котором неправильное поведение взрослого оказало влияние на нас, а потом представляем себе исправленный вариант – тот же случай, но взрослый ведет себя так, как было нужно. В одном месте меня это буквально проняло до слез, настолько это… просто и прекрасно. В этом, определенно есть какое-то волшебство. Не просто вспомнить и отстраниться от этого – мол, они так делали, а я не буду, а исцелить историю, открыв сердце прощению и создав себе наглядную и легко воспринимаемую модель правильного действия.

Я могу сказать, что сама последовательность действий и отношение к самоисправлению мне близки. Возможно, они классические для какой-нибудь школы психологии, тут я не специалист. Я могу сказать только, что в борьбе со своими пороками я действовала способами близкими к этому. Главное – я действовала спокойно, не давила на себя, не наказывала, а по капле, по капле меняла свой образ мысли, заменяя нежелаемое на желаемое. Этот способ оправдывал себя и в изменении внешних привычек, вроде картавости, и внутренних, волевых.



Читая методы исправления разрушительного поведения, я в который раз поражаюсь тому, какую силу имеет речь и язык. То, что мы делаем для исправления, - это, по сути, разговоры. Это беседы с самим собой, внушения, обещания, речевой аутотренинг, когда мы буквально заменяем одни (привычные, но вредные) слова в своей голове на другие. Обыденное представление о том, что культура и речь – это нечто внешнее по отношению к нашей самостоятельной внутренности, надстройка, наслоение – довольно вредный вымысел. Но о том, как этот вымысел опровергается наукой, в следующий раз.