![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Что определяет хорошую вещь? Многое. Но несомненно важным является то, может ли эта вещь прожить достойную жизнь. Может ли она, подобно человеку - мерилу прекрасного - быть молодой, зрелой и старой. Возможность достойной, почтенной старости для вещи - вот о чем следует задумываться уже при ее создании.
Что тяготит во многих современных вещах - так это то, что они не могут быть благородно старыми. Речь идет о тех, которые не создают для того, чтобы они долго служили и передавались из поколения в поколение. Когда они повреждаются, возникает желание их выбросить. Увы, даже не расстаться, а избавиться. Это очень тяжело, вещи не должны вызывать такого чувства.
Внешняя яркая оболочка покрывает неинтересный внутренний материал. Когда она повреждатеся, это рождает досаду. Формы чересчур прямолинейны - трещины, сколы и повреждения не добавляют к ним ничего, а только вносят хаос в эту стерильность.
Глиняная, деревянная посуда со сколами и трещинками - на нее смотришь с интересом и уважением. На фарфоровых чашках трещины, конечно, обидны, но линии их соответствую изогнутым краям, узорам и ручке. Если разбиваются аляповатые модные современные цветочки-пятна, квадратики и всякий дизайн - разве возникает желание его бережно собрать? К этим дизайнам даже слово "бережно" не применишь, настолько они грубы. Можно смотреть без раздражения на современный фаянсовый предмет с отколовшейся яркой глазурью? И, несмотря на то, что я не люблю старые, начала-середины XX в. гобеленовые и тканые бабушкины покрывала, рука не поднимается их выбросить, поскольку будучи потертыми, они остаются живыми, теплыми, родными. Их не уродует аккуратная починка. Кажется, что это вечные вещи. Я не люблю их, но уважаю.
Что тяготит во многих современных вещах - так это то, что они не могут быть благородно старыми. Речь идет о тех, которые не создают для того, чтобы они долго служили и передавались из поколения в поколение. Когда они повреждаются, возникает желание их выбросить. Увы, даже не расстаться, а избавиться. Это очень тяжело, вещи не должны вызывать такого чувства.
Внешняя яркая оболочка покрывает неинтересный внутренний материал. Когда она повреждатеся, это рождает досаду. Формы чересчур прямолинейны - трещины, сколы и повреждения не добавляют к ним ничего, а только вносят хаос в эту стерильность.
Глиняная, деревянная посуда со сколами и трещинками - на нее смотришь с интересом и уважением. На фарфоровых чашках трещины, конечно, обидны, но линии их соответствую изогнутым краям, узорам и ручке. Если разбиваются аляповатые модные современные цветочки-пятна, квадратики и всякий дизайн - разве возникает желание его бережно собрать? К этим дизайнам даже слово "бережно" не применишь, настолько они грубы. Можно смотреть без раздражения на современный фаянсовый предмет с отколовшейся яркой глазурью? И, несмотря на то, что я не люблю старые, начала-середины XX в. гобеленовые и тканые бабушкины покрывала, рука не поднимается их выбросить, поскольку будучи потертыми, они остаются живыми, теплыми, родными. Их не уродует аккуратная починка. Кажется, что это вечные вещи. Я не люблю их, но уважаю.
