Elenhil ar Elgaladna

Ассизи. Дом Пьетро и Пики Бернардоне (без пристроенной позднее лестницы в пристроенный позднее храм).
акварельный этюд,
октябрь 2006 года.

( крупнее )

Пауль Целан
Из книги "От порога к порогу"
(перев. с немецкого Ольги Бараш)

АССИЗИ

В Умбрии ночь.
В Умбрии ночь, серебристые листья и колокола.
В Умбрии ночь и камень, тобой принесённый.
В Умбрии ночь и камень.

Без слов эта жизнь, без слов.
Наполни ковш до краёв.

Глиняный ковш.
Глиняный ковш о который рука гончара затвердела.
Глиняный ковш, навечно закрытый ладонью тени.
Глиняный ковш, запечатанный тенью.

Что зрим мы? Лишь камни зрим.
И ослик бредёт по ним.

Ослик бредёт.
Ослик бредёт по снегам, рассыпанным голой рукою.
Ослик бредёт перед запертой дверью слова.
Ослик бредёт и c руки поедает сон.

Не утешит сияющий диск.
И в смерти мы нищи, Франциск.

(взято у Ларисы vinarova)

/Прошедшая неделя, парк Лесотехнической Академии в Петербурге, плэнер на двоих с Таурвэн; бумага, акварель/

Вдруг время пришло
Колосья срезать.
Я думал – поля зелены…
Казалось – миг один…
Но вот уже и осень.

( Рисунок и остальные стихи )

Подарок на Святую неделю - стихи Данте Габриэля Россетти. Еще совсем недавно я знала его только в качестве хорошего (хоть и не моего любимого) художника-прерафаэлита, и не знала ничего о том, что он писал замечательные, очень нежные стихи и прозу. Здесь - в основном, его "весенняя" поэзия.

Дополнять Россетти своими работами я не решусь, поскольку он сам прекрасно их проиллюстрирует :)

***

Где взять неведомую силу слога,
Чтоб глубь бездонная Любви моей
Открылась среди моря строк о ней,
Как пред Израилем средь волн дорога?
Знай, для меня - о, как сказать столь много! -
Неотделима до скончанья дней
Твоя душа от красоты твоей,
Ты - от меня, моя любовь - от Бога.

О, в честь Творца, Любви, тебя - в одном
Я сердце отыщу такое слово,
Чтоб всем сердцам сказало обо всем
И было нежно, как заря, и ново,
Как ощущенье явственное зова
В весенний час всех Весен в мире сем.

("Дом жизни" – "Надежда сердца")

( читать дальше )

Пусть лунная тоска и хмель вина – не из числа вещей, меня пьянящих. Но, перелистав страницы стихов Ли Бо, я переживаю то, что за гранью моего. Меня манит свет звезд, и свет огня в ночи, и блики на воде, сверкание камня, отблеск на матовой ткани, лучи восходящего солнца, звуки музыки. Но в вине не знаю радости другой, как только память об общении с друзьями, и вкус его – вкус любви, а не одиночества и бегства от тоски. И более зачаровывают меня свет луны и длинные тени на сверкающем снегу в ночи, чем сам ее бледный лик. Но проникаюсь новым чувством и к тому, и к другому, поскольку и то, и другое - напоминание о близких, встреча с ними. Как колосья, на которые Лис любит смотреть оттого, что его приручил Маленький Принц.

Быть может, дело в нынешней луне, в растущем вместе с ней чувством волшебного, быть может – в стихах Ли Бо и в его незнакомой мне, но кажущейся желанной печали, ясной и глубокой. Быть может, дело во мне и в том, что я в себе открываю.

Я даже нашла свой единственный рисунок с луной, он из другого настроения, но пусть будет. 1999 год (бумага, гуашь, пастельные карандаши). Идея рисунка принадлежит Варгу.



( Мой рисунок и стихи Ли Бо )

Окно Заката (Древняя Память)
гуашь, 2006 год.
Меня попросили написать картину в моем "сером стиле". Но придумать что-то было сложно, поскольку такие вещи - это не просто стилизованные пейзажи или рисунки, а нечто большее (иногда огромное). И однажды в голове возник образ, который я назвала "Окно Заката": за обрамлением двух черных деревьев, которые уже погружены в ночь виден залив, над которым еще сияет небо. За основу был взят вид на Финский залив, многим он знаком. Однако, в процессе оказалось, что картина - о другом. Смысл просто возник, явился технически. И она получила второе название "Древняя Память". Может быть, кто-то заметит, что именно указывает на Древнюю Память. Объяснить же это очень сложно. Может быть - и не нужно. Она продана и, может быть, я не узнаю, что она даст людям и что они поймут из нее. Это послание в вечность - там всякий смысл обретает бытие и полноту.

Это восторг эльфа, который смог выразить в своем творении свою мысль, так, что она стала жить собственной жизнью. Но это и грусть эльфа, который понимает, что словами это не передать, и выразить, объяснить лучше, чем получилось в самом творении, не удастся. А значит, поймет лишь тот, кто слышит ту же музыку и поймает ту же волну.

( крупно, 156 Кб )